.jpg)
Добиваться своего прямо сейчас
В мире нет ничего невозможного, если ты весишь девять килограммов и передвигаешься на четвереньках. Надо просто покричать громче, подергать сильнее, протолкнуть глубже.
Ребенок не страдает типичной взрослой придурью – откладывать радость до понедельника. Он не планирует поиграть кубиками после зарплаты или пойти на площадку, когда похудеет. Не ставит задачу «научиться переворачиваться к шестнадцатому апреля» или «отказаться от груди после 18.00». У ребенка все интуитивно и через «хочу». Через «очень-очень хочу», если быть точнее.
Учиться
Мне понадобилось три долбаных года, чтобы освоить терминал самообслуживания в Великой Кишене. Два — чтобы научиться печь бисквит без разрыхлителя и звонков маме. Семь – чтобы укротить чертов консилер.
А моя маленькая дочка за десять месяцев преодолела путь от какающего меконием червячка до прямоходящего человека, знающего, где у нас дома лежат маникюрные ножницы, и что брать их нельзя. Никаких курсов саморазвития, никакой Луизы Хей и фильма «Секрет». Обычная работа человеческого мозга. Невероятно, как по мне.
Находить друзей
Ну и пускай из высших образований у тебя только родинка на животе, а из путешествий – экстренное кесарево! Майе это не помешало завести целую армию друзей. С одним из них (Денис, 2, будущий стоматолог) она сошлась на почве неукротимой страсти к нажиманию кнопки «стоп» в лифте. Другой (Таня, 58, продавец) – помогает увеличивать спрос на цветные резинки для волос. Третья (Юля, 37, флорист) каждое утро встречает нас возле кофейного ларька с не распроданными со вчера астрами.
Наблюдая за дочкой, я поняла: чтобы подружиться с кем угодно достаточно баночки мыльных пузырей и улыбки. Все остальное – отговорки.
Читай также: 5 вещей, о которых я не знала, пока не стала мамой
Не монетизировать счастье
Постучать каштаном об носок ботинка – 0 грн. Найти блестящий фантик между страницами книжки – 0 грн. Укусить маму за ухо – 0 грн. Детские эмоции не стоят ничего.
Малыши – враги маркетинга. Если бы мир состоял из семимесячных младенцев, в нем не было ни луивитонов, ни рэйбанов, ни монтбланков. А были бы веревочки, палочки, тряпочки, листики, капельки, косточки, кисточки... Я бы хотела провести отпуск в этом мире, если честно.
Не бояться наказания
Никто и никогда не вел себя со мной так безобразно, как дочка. Никто не позволял себе плевать мне в лицо рисовой кашей, выдирать из рук телефон, дергать за волосы, орать по два часа подряд и топтаться кедами по стопке свежевыстиранного белья. Будь Майя моей тридцатилетней подругой, я бы давно вылила ей на голову стакан ледяной воды и послала к черту в самых смелых выражениях. Это было бы вполне адекватной реакцией, кстати.
Но Майя – не моя подруга, а одиннадцатимесячная девочка с еще не заросшим родничком. Которая всего год назад каталась на пуповинке и пускала пузыри из околоплодных вод. Поэтому все, что я могу с ней сделать – это любить. И всегда носить с собой пачку влажных салфеток.
Придумывать слова
Скучный литературный язык плохо приспособлен для общения с грудничком. Пока договоришь «Дорогая, не стоит брать мою тортовницу», эта самая тортовница уже летит тебе в голову.
Приходится выкручиваться. «Шуршан» – целлофановый пакет. «Пипка» – маленький предмет, угрожающий проходимости дыхательных путей. «Бусь» – высшая степень усталости и апатии, недовольства, беспомощности перед сложившимися обстоятельствами. «Шма-шма» («фру-фры») – непринужденное времяпрепровождение в кругу членов семьи.
Читай также: "Прелести" материнства, к которым я оказалась не готовой
Побеждать свои страхи
Майя появилась на свет с врожденной пылесософобией. Ей было двенадцать дней, когда она впервые увидела объект своего страха. Гигантское чудище с воинственный ревом неслось навстречу кроватки, размахивая прорезиненным щупальцем. Это было жутко до смерти. Майя плакала, цеплялась ладошками за воздух и искала грудь у флисового одеяла. К счастью, в комнату вовремя ворвался отец и всех спас.
Но Майя не сдалась. Долгих десять месяцев она пыталась доказать пылесосу, кто здесь бытовая техника. Сначала – научилась смотреть ему прямо в щетку, продолжая, правда, при этом надрывно вопить. Потом – подползла совсем близко, метра за три, и гордо сказала негодяю: «Пы!». И наконец, спустя дни и недели упорной борьбы, – дерзко засунула пятку в пасть засранцу. Это был триумф.
Петь посреди улицы
Это раньше у меня был плохой голос. Это раньше, чтобы исполнить полушепотом «голуби пряяяячутся, в небо не хоооочется...» надо было выпить канистру водки, расстаться с бывшим и поспорить на две зарплаты. А теперь я пою. Громко пою, с душой. Потому что это нравится моей дочке. И если Майе хочется исполнить «Хуторянку» посреди оживленной улицы, я буду исполнять. И танцевать буду. И в ладоши хлопать. И оживлять текст знакомыми персонажами, вроде рыжего лисенка и глупого зайчонка. И ни один прохожий не помешает нашей песне года.
Ценить свои недостатки
Я ненавижу порядок. Вид сложенных идеальной лесенкой тарелок заставляет меня оборачиваться по сторонам в поисках санитаров. Меня нисколько не смущает хруст хлебных крошек под тапочками. Я не из тех, кого насторожит найденный в холодильнике бритвенный станок. Я искренне верю, что микроволновка не пачкается внутри, а лучший способ погладить брюки – надеть их на себя и дважды присесть.
Прямо говоря, раньше это несколько усложняло мне жизнь. Пока не родилась Майя. Теперь же я очень рада, что могу расчистить ногой островок на полу, плюхнуться туда с чашкой компота и отдохнуть, несмотря на погром вокруг. Материнство и перфекционизм – худший дуэт на свете.
Читай также: Как материнство помогло мне повзрослеть
Отступать от шаблонов
В субботу Майя вернулась с прогулки, съела четвертинку груши, поползала в коридоре, разбросала журналы и заснула. В воскресенье Майя вернулась с прогулки, съела четвертинку груши, поползала в коридоре, разбросала журналы и заснула. А в понедельник Майя вернулась с прогулки, устроила истерику, размазала грушу по обоям, отказалась спать и до вечера требовала стихов, мультиков и печенья. Просто так бывает – и предусмотреть это нереально.
Понимать свою маму
Когда я родилась, моей маме было 20. Возраст красных платьев, песен под гитару, верхних полок в плацкарте и ночевок у подруг. Но вместо этого мама лежала со мной в больницах, объясняла, почему нельзя есть стекловату и засыпала над швейной машинкой, перешивая свою единственную приличную юбку в костюм свеклы для утренника «Праздник урожая».
Родив ребенка, я наконец-то поняла, почему мама мертвецки бледнела после моей фразы «можно, мы там поиграем за гаражами...». И почему выбегала в дубленке и тапочках на снег, когда я не возвращалась вовремя домой. Мама боялась. Мама уставала. Мама ошибалась. И очень сильно меня любила. Только благодаря Майе я осознала, насколько сильно.
Читай также: Атрибуты типичного декрета
Вика Мальцева
Комментарии