Сегодня, 11 сентября, культовому создателю электронной музыки Моби исполняется 49 лет. В честь дня рождения известного певца и композитора, который, несмотря на заоблачные гонорары за пластинки и саундтреки к фильмам, славится своей скромностью, мы вспоминаем его мудрые, философские и ностальгические цитаты.
Моя музыка всегда очень личная, но не всегда рассказывает обо мне самом. Если я пою об отношениях, в которых все сложно, — это эмоции, накопленные после дюжины подобных историй, причем не обязательно произошедших со мной.
Находящийся под водой человек похож на пришельца из потустороннего мира. Невесомость изменяет фигуры людей, их лица, одежду. Тем, у кого на заднем дворе есть бассейн, можно только позавидовать — у них под боком целый мир невесомости.
Будущие поколения явно станут недоумевать, как мы умудрились натворить столько дел. Вот я сейчас смотрю на людей в пробке и думаю: ладно бы они ехали по делам. Так нет, они готовы два часа торчать в машине только потому, что им приспичило выпить кофе в «Старбаксе».
Моя юность пришлась как раз на период холодной войны, и Россия представлялась нам какой-то мифической и загадочной страной. Я был социалистом и даже носил значки с коммунистической символикой, тогда это был самый простой способ достать американцев. На дворе стоял 1982 или 1983 год, и только представьте себе отношение к человеку, который носит футболку с изображением серпа и молота. В общем, всем это ужасно досаждало.
У меня была целая куча ужасных работ! Наверное, хуже всего было мыть посуду в маленьком ресторанчике. Потом я работал в художественном салоне — тоже довольно мерзкое место. Почти целый год я разбирал корреспонденцию. Потом плюнул на деньги и стал заниматься музыкой. Сначала снимал комнату в помещении какой-то полуживой фабрики. Стоила она гроши, но там не было ни воды, ни отопления. Я тогда уже разработал целую стратегию на будущее, поэтому вода меня мало волновала.
Я как-то не особенно думаю о детстве. А когда думаю, то вспоминаю какие-то мелочи. Как сижу на заднем сиденье дедушкиной машины, апрель, и идет снег. Как вода бурлит на камнях в дедушкином владении. Как я раскрасил маркером носовой платок и сказал, что у меня кровь течет носом. Запах только что родившихся котят. Как я прятал еду, которую не хотелось есть. Как проезжал с мамой стоянку грузовиков поздно ночью. Как радовался, решая таблицу умножения, когда нужно было умножить на ноль. Как носил галстук на резинке. И тому подобное.
Во время создания «Play» я был убежден: это конец моей карьеры, пора снова начинать грызть гранит науки, возвращаться в школу и становиться архитектором. Когда же он стал популярным, во мне проснулось желание вылезти наружу и показаться миру. По прошествии времени я понял, что одной из причин такой жажды славы послужило огромное количество хвалебных статей, которые имели мало отношения ко мне. Это понимание помогло мне не сделаться дегенератом.
Пять тысяч лет назад люди жили недолго, еды у них было мало, на них постоянно нападали разные твари. И в общем-то за последние пару сотен лет мы покорили мир. Мы научились производить тонны еды, неизмеримые богатства, придумали, как не мерзнуть зимой, как сделать так, чтобы зубы были чистыми, в общем, во многом мы сделали мир раем для самих себя.
Боно — хороший человек. Думаю, сердце у него на месте и у него добрые намерения. И странно, что мы живем в обществе, где публичных людей критикуют за хорошие поступки и радуются плохим. Как, например, Лиам Галлахер из Oasis. Мне он нравится, мне нравится Oasis, но он никогда не говорил ничего насчет политики, он только и делает, что напивается. Пьет, употребляет кокаин, записывает пластинки, дает концерты — и публика его обожает! А Боно, который пытается сделать мир лучше, осуждают и критикуют.
Я думал, что всю жизнь проведу, преподавая в колледже и делая музыку, которую никто не будет слушать. Так что меня до сих пор удивляет, что людям нравится мое творчество.
Woman.ua